После смерти Петра Великого для русской регулярной армии наступил довольно трудный период.
Во-первых, никакого опыта по содержанию и обучению такой армии в мирное время администрация не имела. Во-вторых, финансы России после двадцатилетней Северной войны находились в крайне неудовлетворительном состоянии и взять большие средства на обмундирование, снаряжение и вооружение было просто неоткуда. В таких условиях Верховный Тайный Совет, сосредоточивший в своих руках власть в 1725 — 1730 гг., решил достичь «порядка в войске без лишних расходов».
Режим экономии особенно пагубно отразился на кавалерии. Рыночные цены на лошадей, овес, сено, солому росли, правительство же не выделяло дополнительных ассигнований. Это привело к тому, что в драгунских полках появились кони, не удовлетворявшие требованиям строевой службы. Вследствие этого заметно снизилась и боевая подготовка солдат и офицеров.
В 1730 г. на русский престол взошла Анна Иоанновна, племянница Петра I. Среди иностранцев, правивших делами в государстве при Анне Иоановне, вьщелялся своей предприимчивостью Бурхард-Кристофор Миних. Став президентом Военной Коллегии, он провел в русских вооруженных силах ряд важных и полезных реформ и, в частности, обратил внимание на неблагополучное состояние знаменитой петровской конницы.
Его предложение было простым: из 33 полевых и 4 гарнизонных драгунских полков 10 сделать кирасирскими (от кираса — нагрудные латы), отобрать в них лучших драгун из всех полков, купить для них лошадей в Германии и таким образом решить проблему с кавалерией, создав отборные, привелигированные части. Идею насчет кирасир Миних позаимствовал в западноевропейских армиях, где тяжелая конница хорошо действовала и против драгун, и против турецких всадников — спаги.
Правительство согласилось с предложением президента Военной Коллегии. В течение 1731 — 1733 гг. 3 драгунских полка — Выборгский, Невский и Ярославский, были переименованы в кирасирские и получили новое обмундирование и снаряжение, во всем сходное с тем, которое имели в то время западноевропейские латники.
Кирасиру в отличие от драгуна полагалось два мундира. Один — каждодневный, состоящий из синего драгунского кафтана с красной отделкой, красного камзола и лосинных штанов. Другой — строевой, состоящий из лосинного колета (кафтана на крючках), подколетника и штанов. Поверх колета, на груди, кирасир носил латы — черную железную кирасу весом в 23 фунта (9,2 кг). У офицеров за счет золотых украшений она была еще тяжелее — 25 фунтов. Дополняла наряд латника треугольная черная шляпа с каскетом — железной тульей.
Все обмундирование и снаряжение стоило достаточно дорого. Дорогими, купленными за золото, были и лошади кирасир (цена кирасирской лошади 50 — 69 р., драгунской — 18 — 20 р.). Жалованье в полках тяжелой конницы тоже установили более высокое (рядовому — 14 р. 72 к., сержанту — 25 р. 37 к., поручику—240 р., полковнику — 1176 р. в год, у драгун соответственно 12 р. 87 к., 15 р. 27 к., 120 р., 600 р.).
Недостаток средств помешал Военной Коллегии осуществить наме¬ченное и организовать 10 кирасирских полков. Решили пока ограничиться тремя. Первый полк в ознаменование заслуг учредителя тяжелой конницы в России получил наименование кирасирского Миниха полка (впоследствии Третий кирасирский, с 1774 г. — кирасирский Военного ордена).
Кроме кирасир, Миних пытался ввести в России и другую западно¬европейскую новинку — гусар. Во время русско-турецкой войны 1735 — 1739 гг. в Днепровской армии существовал «гусарский корпус» в количестве 500 человек. Но указ о создании первых четырех гусарских полков появился уже без Миниха, в 1741 г.
Гусарский мундир западноевропейского образца почти без всяких изменений был перенесен в русские войска. Состоял он из дулама (доломана) — короткой суконной куртки, расшитой шнурами, ментии (ментика) — такой же куртки, но еще и опушенной мехом и надевающейся на левое плечо, чакчир (кикчир) — узких суконных штанов, «ботиков» — коротких сапог с кистями — и меховой шапки с суконным шлыком.
Офицеры и солдаты в Сербском гусарском полку носили дуламы, ментии и чакчиры василькового цвета, в Венгерском — красного, в Молдавском — ментии синие, дуламы и чакчиры красные, в Грузинском — ментии и дуламы желтые, чакчиры красные. Разного цвета были и пять рядов шнуров, украшавших дуламы на груди.
Например, в Сербском — черные с медными пуговицами, в Грузинском — красные с оловянными пуговицами. Офицеры всех полков в отличие от рядовых имели золотые шнуры, позолоченные пуговицы и шпоры, желтые сапоги и мех на ментии не черный, а рыжий, лисий. Предметы гусарского обмундирования и снаряжения в России тогда не делали. Их приходилось закупать в Австрии.
Примерно с 1727 по 1732 г. произошли большие перемены во внешнем виде солдат и офицеров не только конницы, но и пехоты. Если Петр, по образному выражению поэта, «в Европу прорубил окно», то его преемники, наблюдая европейскую жизнь, старались не отставать от нее хотя бы по части обмундирования. Вслед за западноевропейскими армиями в русских войсках появились новые шляпы, новые прически, новые мундиры.
Шляпы, как и прежде, имели поля шириной в 3 вершка (13,5 см), но в 1727 г. их начали связывать по-другому: притягивать поля (при помощи шнура) к тулье так, чтобы углы оказывались поднятыми вверх и закругленными. В 1732 г. передний угол шляпы поднят совсем, на левой стороне, кроме пуговицы, белый бант. С 1727 г. шляпы стали носить иначе, чем в петровское время: надевать их плотно и глубоко, до ушей.
Следующее изменение касалось прически. Вместо волос, распущенных по плечам, правила предписывали завивать букли шириной в ладонь над ушами, а сзади заплетать косу длиной до пояса. Сооружали такую «куаферу» на голове солдата при помощи кваса, помады (из сала) и пудры (из муки). Это нововведение появилось сначала в гвардии в 1727 — 1728 гг., затем постепенно распространилось и в армейских полках.
Никакого функционального военного назначения прическа не имела, разве что равнялись солдаты в строю не по затылку, а по косе. Напудренные волосы, завитые букли, коса, оплетенная лентой, — все это в XVIII столетии являлось признаком красоты и опрятности. Тот факт, что под белоснежной «куаферой» у солдат нередко заводились вши, во внимание не принимался.
В 1732 г. был немного изменен покрой кафтана. Он стал заметно уже прежнего, с погоном на левом плече, с обшлагами, уменьшенными по высоте и разрезанными донизу. Полы кафтана завертывались наверх и застегивались. Число пуговиц сократилось до 9 штук. С этим кафтаном иначе надевали и галстук. Плотно обвертывали им шею и сзади завязывали или застегивали на крючок.
Штаны в войсках все также носили короткие, но теперь с существенным дополнением — суконными штиблетами на пуговицах (гамашами) поверх башмаков и чулок. Для «вседневного употребления» казна отпускала черные штиблеты, для парадов — белые. Детали этой униформы особенно интересны потому, что такой мундир являлся первой форменной. одеждой великого русского полководца А. В. Суворова.
В архиве лейб-гвардии Семеновского полка сохранился приказ, датированный 1 января 1748 г.: «Явившемуся из отпуска 8-й роты капралу Суворову быть при 3-й роте». Записан в полк Суворов был в 1742 г. в возрасте 12 лет, числился в отпуске «для изучения указных наук» и за это время получил повышение в чине.
На полковой швальне (швейной мастерской) для него, как тогда говорили, «построили» темно-зеленый кафтан с красными обшлагами и синим воротником, украшенным унтер-офицерским золотым галуном, а также красные камзол и штаны. Галстук семеновцы носили из белого холста, шляпу — с галуном, бантом и двумя кистями на углах. Для холодной погоды имелась зеленая епанча на красной подкладке. К мундиру полагалось снаряжение: портупея из лосиной кожи шириной около 6 см для шпаги с тесачным клинком и лосинная же перевязь шириной более 11 см для патронной сумы.
Молодой капрал был очень старательным и добросовестным, но мечтал, конечно, отличиться не в царском карауле, а на войне. Такого случая ему пришлось ждать довольно долго. Лишь в 1759 г., будучи подполковником, Суворов впервые участвовал в бою. Это было сражение под Кунерс-дорфом, крупнейшее в Семилетней войне…
Семилетняя война (1756 — 1763) была вызвана колониальным соперничеством Англии и Франции в Северной Америке и Ост-Индии и столкновением агрессивной политики Пруссии с внешнеполитическими интересами Австрии и России. Образовались две коалиции: англо-прусская и франко-русская. Война началась нападением Пруссии на Саксонию в августе 1756 г. Прусский король Фридрих II нанес саксонцам поражение. В апреле 1757 г. развернулись боевые действия у Праги. Они закончились победой прусской армии над армией австрийской. В ноябре 1757 г. Фридрих II разбил под Росбахом французские войска, а под Лейтеном — австрийские. В августе 1757 г. на европейском театре военных действий появилась русская армия под командованием генерала С. Ф. Апраксина и сразу нанесла прусским войскам генерала Левальда весьма чувствительное поражение под Гросс-Егерсдорфом.
Бой произошел, когда русские войска, овладев городом Инстербургом, двинулись в глубь Восточной Пруссии, Прусская армия занимала позиции у Велау, перекрывая путь на Кенинсберг. Русские полки, выходившие из леса, были внезапно атакованы пруссаками. Атака вызвала замешательство. Однако Левальд, торопясь использовать выгодную обстановку, не организовал разведки и вместо ранее предусмотренной атаки во фланг нанес удар по центру русских войск. Первая атака была отбита.
Вторую русские сдержать не смогли. Прусская пехота стала заходить в тыл 2-й дивизии генерала Лопухина и вынудила ее к отступлению. Выход из тяжелого положения нашел молодой генерал П. А. Румянцев, командовавший бригадой. Он быстро провел оба своих полка через лес, развернул их на опушке и нанес удар по флангу и тылу противника. Это дало возможность отступающим русским частям перестроиться и изменить ход боя в свою пользу.
Русская кавалерия под Гросс-Егерсдорфом особой роли не сыграла. И кирасиры, и гусары, и конногренадеры отступили под напором конницы Фридриха II. Но русская пехота оказалась на высоте. Вот как описывает один из эпизодов боя «Журнал военных действий», который вели при штабе генерала Апраксина: «Но как неприятельская кавалерия сильно наступая и близь правого крыла Первого гренадерского полка подъехала было, то сей полк, сделав оборот в той позиции, из мелкого ружья с таким добрым успехом палить начал и картечами из шуваловской гаубицы так счастливо в неприятеля попал, что он с великим уроном и поспешностью назад побежал, которым беспорядочным побегом…» Речь в этом сообщении идет о Первом гренадерском полке, сформированном весной 1756 г.
Гренадеры получили обмундирование, состоящее из зеленого кафтана с красным воротником, обшлагами и подкладкой, красных камзола и штанов (все с медными пуговицами). Из-под обшлагов кафтана должны были быть видны белые манжеты. Шею обворачивали черным галстуком. Главным отличием гренадеров являлись гренадерские шапки из черной пумповой кожи. Тулья такой шапки украшалась тремя медными «гренадами» и такой же бляхой сзади, медным налобником спереди. Наверху шапка имела белую кисть и у тульи — подбородный ремень. Вооружение рядового гренадера заключалось в фузее со штыком, шпаге с тесачным клинком и медным эфесом, амуниция — в лосиной портупее, гренадерной суме с перевязью и подсумке для патронов, походном ранце из черной яловой кожи.
В мушкетерских полках (переименованных из фузилерных) носили такие же мундиры, но со шляпами. Тип шляпы, установленный в 1756 г.: поля шириной в 4 вершка (18 см), пригнутые к тулье сзади плоско, а спереди с выступом, боковые утлы круглые, широкие, слегка приподнятые.
Артиллеристы, которые меткими выстрелами из шуваловской гаубицы помогли отразить атаку кавалерии, были одеты в кафтаны одного покроя с пехотными, но другого цвета: красного, с черным воротником, обшлагами и подкладкой, в красные камзолы и штаны. Фузилеры и канониры носили обычные шляпы с белой отделкой и бантом, бомбардиры — особые бомбардирские шапки.
Унтер-офицеры в армии при одинаковом обмундировании с рядовыми имели отличия, указывающие на их чин: на воротнике — золотой галун, на обшлагах тот же галун, но рядами: у капрала один ряд, у унтер-офицера — два ряда, у сержанта — три ряда.
Офицеры по-прежнему носили шарфы, но теперь не через плечо, а по поясу. Изменился и вид этого предмета обмундирования. Шарфы делали из черного и желтого шелка, с большими кистями на концах. Штаб-офицеры в отличие от обер-офицеров имели на камзоле золотой галун.
После сражения под Гросс-Егерсдорфом были и другие удачные для русских битвы — под Цорндорфом летом 1758 г. и под Пальцигом летом 1759 г., где русские войска под командованием графа Салтыкова разбили корпус генерала Веделя. Здесь неплохо себя показала тяжелая кавалерия.
Во время одной из атак на правый фланг русских на поле боя появились прусские кирасиры. Сверкающие сталью при лучах заходящего солнца эскадроны латников быстро развернули фронт и поскакали на русскую пехоту. Два мушкетерских полка — Сибирский и Пермский, попавшие под этот страшный удар, были рассеяны. Опасность грозила уже всему правому флангу. Тут русская конница, расположенная в центре между двумя линиями пехоты, и ринулась на прусских всадников.
Эскадроны Казанского кирасирского полка и один эскадрон Нижегородского драгунского врезались в ряды конников Фридриха II с фланга. Затем на помощь подоспели кирасиры из полков Киевского, Новотроицкого и Наследника. Началась жестокая рукопашная схватка. «Не было здесь ни единого выстрела, — вспоминал вспоследствии Салтыков, наблюдавший за боем с командного пункта. — Лишь сверкали палаши и шпаги…»
Командовал этой лихой атакой русской кавалерии генерал-майор Демику. Он скакал в первых рядах и погиб. Но смерть командира не остановила кирасир и драгун. На плечах отступающего неприятеля они ворвались в шеренги прусской пехоты и обратили ее в бегство. Паника распространилась на другие полки корпуса Веделя и привела к общему его отступлению.
Не прошло и месяца после Пальцигской баталии, как противники вновь сошлись на поле боя, теперь уже под Кунерсдорфом. И вновь союзные войска (41 тыс. русских, 18,5 тыс. австрийцев, 248 орудий) под командованием Салтыкова наголо разгромили пруссаков (48 тыс., 200 орудий), руководимых Фридрихом II.
Сначала противнику удалось одержать верх и захватить высоту Мюль-берг на левом фланге союзников. Но развить этот успех прусский король не смог. На высоте Большой Шпиц русские полки под командованием Румянцева отбросили прусскую пехоту. Тогда на русских пошла в атаку конница генерала Зейдлица. Эта конная атака была отбита ружейным и артиллерийским огнем. Теперь оставалось нанести решающий контрудар.
Эта честь выпала гренадерам. За шеренгами Первого гренадерского и Азовского пехотного полков затрещали барабаны. Румянцев появился на коне перед фронтом этих воинских частей, чтобы ободрить солдат и вдохновить их. Наступила грозная минута. По команде генерала гренадеры и мушкетеры, взяв ружья наперевес, без единого выстрела пошли в штыковую атаку на прусскую пехоту.
Солдаты Фридриха II не выдержали этого столкновения. Они начали отступать. Вместе с ними с поля боя бежали и остальные. Прусская армия была полностью разгромлена, потеряла около 19 тысяч человек, почти всю артиллерию и обоз. Сам Фридрих II чудом спасся от плена.
Русская армия продемонстрировала свое превосходство над войсками прусского короля в тактике, выучке, морально-боевых качествах. А ведь Фридрих II имел репутацию непобедимого полководца, его армия считалась лучшей в Европе.
Оценивая сражение под Кунерсдорфом, Салтыков писал императри¬це Елизавете Петровне: «Если найдется где победа ее славнее и совершеннее, то однако ревность и искусство генералов и офицеров, послушание и единодушие солдатства должны навсегда примером остаться…»
За победу под Кунерсдорфом генерал-аншеф граф Салтыков получил чин фельдмаршала, а русские войска — 31 тысячу медалей с надписью «Победителю над пруссаками августа 1 дня 1759 г.». Золотые медали предназначались для офицеров, серебряные — для солдат.
Среди операций заключительного этапа Семилетней войны две занимают особо важное место. Это рейд на Берлин в сентябре 1760 г. и взятие крепости Кольберг в декабре 1761 г.
Рейд на Берлин имел скорее значение политическое, чем тактическое. Русские взяли город. Магистрат заплатил им контрибуцию в полтора миллиона талеров. Литейный завод, цейхгаузы, оружейные и суконные фабрики, находившиеся там, были взорваны. Много трофейного оружия, снаряжения, обмундирования раздали войскам.
Например, кирасиры и драгуны получили лосинные штаны и ботфорты отличного качества, амуницию, седла, а также лошадей из берлинских конюшен.
У стен Берлина геройски действовали гусары. Подполковник Текели с Сербским гусарским полком и отрядом казаков взял в плен около тысячи человек. Гусарский полковник Подгоричани и донской казачий полковник Краснощекое со своими отрядами смело напали на неприятельский арьергард, состоявший из полка и батальона пехоты, 300 егерей и 6 эскадронов конницы, и обратили его в бегство.
Кроме легкой конницы, в рейде на Берлин отличилась и пехота, и тяжелая кавалерия. После успешного завершения Берлинской операции полки русской армии впервые получили особые награды: серебряные трубы с памятными надписями. Так были отмечены подвиги солдат и офицеров Первого гренадерского полка, пехотных полков: Апшеронского, Выборгского, Кексгольмского, Киевского, Муромского, Невского, Третьего кирасирского, Санкт-Петербургского конно-гренадерского и Архангел огород ского драгунского…
В течение Семилетней войны русское командование неоднократно пыталось взять крепость Кольберг, но эти попытки оканчивались неудачами. Затем осада крепости была поручена Румянцеву, и дело сразу сдвинулось с мертвой точки. Румянцев добился взаимодействия с русской эскадрой, блокировавшей Кольберг с моря, развернул боевые действия в окрестностях его и перекрыл все пути, по которым к осажденным поступали продовольствие, вооружение, пополнение людьми.
Среди соединений, проводивших операции на коммуникациях противника и широкую разведку местности, был и отряд генерала Берга. I него входили казачьи, гусарские и драгунские полки, в частности Тверской драгунский полк, которым из-за болезни полковника Медема командовал его заместитель — подполковник Суворов.
В своих донесениях Румянцеву Берг много раз сообщал о «добрых распоряжениях и храбрости» будущего генералиссимуса. Вот одна из характерных схваток. В ноябре 1761 г. у деревни Кильсен полковник Зорич с гусарами и подполковник Суворов с драгунами напали на большой отряд пруссаков (3 батальона пехоты, 6 эскадронов конницы и артиллерия). После артиллерийской перестрелки русские конники устремились в атаку. Причем драгуны, возглавляемые Суворовым, опередили гусар, взяли в плен офицера и 69 солдат, захватили одно орудие. В другом бою, у деревни Наугарт, когда тверские драгуны врубились в каре пехоты, под Суворовым была убита лошадь, но он не растерялся и продолжал бой пешим, подавая подчиненным пример мужества и решительности.
Суворов ненадолго сменил мундир пехотного офицера на обмундиро¬вание драгуна: синий кафтан с позолоченными пуговицами, красным воротником, обшлагами и подкладкой, лосиные камзол и штаны, ботфорты с накладными шпорами, белые перчатки и галстук. Но именно в коннице он получил первый опыт командования воинской частью в бою, впервые, как говорится, понюхал порох…
Действия русской армии привели Пруссию на грань катастрофы, а прусского короля — на грань самоубийства. Но «непобедимого Фридриха» спас поклонник его таланта — русский император Петр III, вступивший на престол в декабре 1761 г. Не считаясь с политическими и экономическими интересами русского государства, он заключил с Пруссией мирный договор. Кроме того, новый император вознамерился опруссачить русскую армию, и прежде всего переодеть ее в униформу, сшитую на прусский манер. Но приказы и распоряжения Петра III осуществлены не были. Летом 1762 г. жена Петра III, Екатерина Алексеевна, урожденная принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская, одетая в мундир офицера Преображенского полка, верхом на коне отправилась во главе полков гвардии в Ораниенбаум, где царь по примеру своего кумира занимался разводом армейских караулов, и объявила ему о низложении его с престола. Императрицей стала она, Екатерина II. Так начался новый период в истории русской армии.
