Поместное войско (дворянская конница) являлось главным видом вооруженных сил Русского государства в XV — XVII вв. Оно было основано на системе условного, поместного землевладения. Это означало, что дворяне, «дети боярские» и другие «слуги вольные» получают земельные наделы только в том случае, если несут военную службу. Эта служба была пожизненной и наследственной. Собиралось войско лишь на время войны. Порядок его сбора и комплектования законодательно закрепило «Уложение о службе» 1556 г. Согласно ему, всем годным к службе владельцам поместий надлежало выступать в поход «конными, людными и оружными», т. е. со своими лошадьми, вооружением, снаряжением и необходимыми припасами, а также приводить с собой вооруженных слуг.
В период своего расцвета (в середине XVI в.) поместное войско достигало численности 50-75 тысяч человек.
Как явствует из смотровых книг этой эпохи, всадники поместного войска и их слуги носили «пансыри», байданы, юшманы, бахтерцы, колонтари, «зерцала», куяки и другое защитное снаряжение. Очень часто кольчатые и иные доспехи служили не одному поколению воинов, передавались по наследству точно так же, как и сабли, копья, фитильные ружья и другое вооружение, стоимость которого во все времена была очень высока. Например, полный доспех в конце XVI в. можно было купить за 4 рубля 50 копеек, шлем — за 1 рубль, саблю — за 3-4 рубля. А за 12 рублей можно было купить половину небольшой деревни.
Но одновременно со старинными, можно сказать, прадедовскими видами защитного снаряжения в XVI в. отмечено и появление нового, более простого и дешевого доспеха, вернее, защитной одежды — тегиляя.
Это был довольно длинный и широкий кафтан с короткими ши-рокими рукавами и высоким стоячим воротом, застегивающийся на пуговицы. Сделан он был из толстой бумажной материи, подбитой ватой или пенькой, которая простегивалась насквозь. На груди тегиляй мог иметь металлические пластинки, пришитые к нему или вшитые вовнутрь для усиления его защитных свойств. Очень часто одежду воина в тегиляе дополняла «шапка бумажна», изготовленная из такой же толстой материи и простеганная. Бывало, что в подкладку этой шапки помещали кольчужную сетку.
О распространенности тегиляя говорит строка из описи имущества царя Ивана Грозного: «Тегиляи бархат Венедитцкои ценинен с золотом и петлями, на нем пуговицы…» Значит, тегиляи носили не только небогатые дворяне и «дети боярские» из поместного войска. Тегиляи, но из бархата и с отделкой из золота не стеснялись надевать цари и воеводы…
Век XVI — время борьбы с Ливонским орденом, Швецией, Польшей и Великим княжеством Литовским на северо-западе, с Крымским ханством на юге и Казанским ханством на востоке. Не зря один из современников с горечью писал, что когда-то Батый «молнией прошел», а теперь татары из Русской земли не выходят. Действительно, войска крымского хана регулярно совершали набеги на Московское государство, выжигали города, а население уводили в рабство.
Впрочем, крымцам давали и отпор. Так было в 1572 г., когда московское государство сумело собрать значительное войско. Первый бой произошел на Оке в районе Серпухова, где татары устроили переправу. Затем передовой полк русских атаковал и разгромил на Серпуховской дороге арьергард ханского войска. Окончательное поражение искателям наживы было нанесено в 60 км южнее Москвы, у селения Молоди.
Немалый урон пришельцам причинила русская артиллерия и пехота, вооруженная пищалями. Но решающую роль в сражении сыграл Большой полк, в котором находились поместные всадники. Совершив незаметно для противника обходный маневр, конники внезапно ударили на татар, спустившихся в узкую долину. Среди героев битвы хроники называют Темира Алалыкина, который, судя по имени, был татарином (возможно, казанским), «поверстанным по Суздалю» (т. е. имел поместье в суз¬дальской земле). Алалыкин, подавая пример своим однополчанам, смело устремился на крымцев и, умело орудуя саблей, пробился к ханскому зятю Илие-Мурзе и убил его в поединке. Затем Алалыкин добрался к мурзе Дивлею и сумел взять его в плен.
Из 120-тысячного войска крымский хан Дивлет-Гирей сумел привести обратно только 5 тысяч человек. Остальные полегли на русских полях и дорогах, у русских городов и рек, где собирались найти добычу.
Кроме полевых сражений, поместные конники особенно отличались в несении сторожевой службы у южных и окраинных земель государства, которая продолжалась с 1 апреля до 1 декабря. Наблюдать за излюбленными татарскими шляхами, сообщать о передвижениях их отрядов — таковы были обязанности людей, отправленных на дежурство в степи из русских городов Рыльска, Ряжска, Дедилова, Рязани, Новосиля, Мценска…
О возникновении нового рода войск в Московии сообщал летописец в 1550 г.: «Учинил у себя царь выборных стрельцов и с пищали три тысячи человек, а велел им жити в Воробьевой слободе…» Так была создана русская пехота, вооруженная пищалями — фитильными ружьями. Боевое крещение стрельцы получили под Казанью в 1552 г., во время осады и взятия этой крепости. Действовали они очень активно и внесли немалый вклад в общую победу.
Так, 23 августа при.первой вылазке осажденных они открыли огонь по противнику: «…казанцы… приехав, начата стреляти на полк, а стрельцы государя нашего из пищалей по них стреляют».
Через несколько дней после начала осадных работ «стрельцы по воеводскому повелению на другой стороне Булака, к городу, закопалися во рве и не даде из города татаром вылазити…».
Участвовали стрельцы и в героической обороне Пскова от армии польского короля Стефана Батория в 1581 — 1582 гг. во время Ливонской войны. Осаждавших было около 50 тысяч. Им противостоял гарнизон крепости в количестве примерно 16 тысяч человек, в том числе 12 тысяч вооруженных жителей Пскова. Оборона длилась 143 дня. Русские отразили два решающих штурма, а всего более 30 атак противника на город. Не удалось полякам и взорвать стены крепости, хотя они предприняли девять подкопов.
В вылазках против поляков, осадивших крепость, особенно отличился отряд под командованием стрелецкого головы Нечаева, раз-мещавшийся в 60 км западнее Пскова, в Псковско-Печорском монастыре. Не раз снимали стрельцы вражеские заставы, перехватывали фуражиров. Поляки город взять не смогли и в конце концов отступили. Псковская оборона осталась в истории как образец умелых и мужественных действий по защите крепости.
В крупном полевом сражении у села Добрыничи в 1605 г. стрельцы составляли большую часть русского войска (общее его количество достигало 20 тыс. чел.), которое нанесло поражение отрядам Лжедмитрия I (23 тыс. чел.). Бой начался с атаки польской конницы на правый фланг русских. Здесь стояли конные отрады немецких наемников. Они не вьщержали удара и начали отступать. Поляки повернули на Добрыничи и поскакали на русскую пехоту, которая занимала центр боевых позиций и была построена в линию (4-6 шеренг). Стрельцы встретили конников дружным залпом из пищалей. Этот залп и решил исход боя. Поляки понесли большие потери и откатились далеко назад. Их беспорядочный отход внес панику в войско самозванца. Часть его отрядов была окружена и уничтожена. Эта победа почти на полгода задержала выход Лжедмитрия I к Москве…
Так как архив Стрелецкого указа не сохранился, погиб при пожаре во времена Анны Иоанновны, то сведений о снаряжении и одежде стрельцов в настоящее время известно очень мало. Каким оно было, особенно в первые годы их существования, в середине XVI столетия? Можно только предполагать, что их одежда, видимо, не отличалась от той, что носили в те годы жители столицы, а защитное снаряжение было такое же, как и у всадников поместной конницы.
Отрывочные упоминания об одежде и вооружении стрельцов можно найти в записках иностранных путешественников, посещавших Московию в те годы. Так, английский купец Д. Горсей, гость царя Ивана Грозного, писал, что московские стрельцы «очень опрятно одеты в бархатные, разноцветные шелковые и стамедные (шерстяные) одежды» разных цветов: «…тысяча стрельцов в красных, желтых и голубых одеждах».
В 1599 г. В. Парри видел «гвардию, которая была вся конная, числом 500 человек, одетых в красные кафтаны…». В 1606 г. Паерле описал встречу иностранных послов в Москве: «…были выстроены в два ряда пешие московские стрельцы до 1000 человек, в красных суконных кафтанах, с белой на груди перевязью».
В середине XVII в. в сочинениях иностранных путешественников появились и изображения стрельцов: на них хорошо видны высокие шапки с меховыми отворотами, длинные кафтаны, сапоги с каблуками. Например, австриец Кемфер писал о том, что «кафтаны их были довольно нарядны, у одного полка из светло-зеленого, а у другого из темно-зеленого сукна, застегнутые по русскому обычаю на груди золотыми шнурками длиною в одну четверть…».
Наиболее подробные сведения об одежде стрельцов оставил швед-ский офицер Э. Пальмквист. На цветных рисунках, приведенных в его книге, можно видеть особенности деталей одежды всех 14 стрелецких «приказов», или полков, существовавших в Москве в 1674 г. Этими данными пользовался А. В. Висковатов, собирая материал для первого тома «Исторического описания одежды и вооружения Российских войск».
В современных исследованиях так описывается обмундирование стрельцов во второй половине XVII в.: «Шапка — бархатная, с довольно высоким колпаком, и почти всегда с меховой опушкой, у стрельцов овчинной, а у начальных людей скорее соболиной. Верхний кафтан — восточноевропейского типа, с двумя небольшими разрезами по бокам на полах. Длина — выше щиколоток. Застегивался справа налево, пуговицы овальные (шарообразные) или круглые, петлицы из золотого или серебряного шнура с кистями на концах или из плоского галуна. На груди произвольное число петлиц, а на боковых разрезах — от одной до трех. Предположительно с 1672 г. кафтан имел небольшой стоячий воротник, до этого времени, по всей видимости, отложной, «шалькой»… Нижний кафтан — зипун. То же, что и верхний, но короче и в любом случае без мехового подбоя. Порты — достаточно узкие в коленях и длиной до середины голени. Сапоги кожаные, в основном желтого цвета, до колен, с каблуками, форма носка разнообразная. Перчатки у стрельцов коричневой кожи, с мягкими крагами, у начальных людей встречались и с жесткими крагами, украшенными вышивкой галуном и бахромой. Кушак из цветной ткани, у начальных людей с золотым шитьем и бахромой…» (Паласиос-Фернандес Р. Цейхгауз. — № 1. — 1991).
Была у стрельцов и походная одежда, которая называлась «носильным кафтаном», из сермяжной ткани серого, черного или коричневого цвета, без нашивок на груди. Главным отличием начальных людей, т. е. офицеров, от рядовых служил подбитый мехом верхний кафтан, шитое жемчугом изображение короны на шапке и посох.
Кафтаны стрельцы получали от казны или строили в полках по образцам из тех же полученных от царя сукон. В книге Котошихина, опубликованной в Швеции в 1660 г., говорится: «Да им же всем дается на платье из царской казны сукна ежегодно…» Это — московским стрельцам. О служивших в других городах: «…а на платье сукна посылаются в три или четыре года…» Возможно, что городовые стрельцы вообще не имели парадных, «цветных» кафтанов, а носили сермяжные.
Согласно книге Э. Пальмквиста, в 1674 г. стрелецкие полки различа¬лись друг от друга цветом кафтанов и имели их такими: 1-й «приказ» под командованием Е. П. Лутохина — кафтаны красные с желтой подкладкой; 2-й «приказ» И. Ф. Полтева — кафтаны светло-синие с коричневой подкладкой; 3-й «приказ» В. И. Бухвостова — кафтаны зеленые с коричневой подкладкой; 4-й «приказ» Ф. И. Головлинского — кафтаны коричневые с желтой подкладкой; 5-й «приказ» Ф. В. Александрова — кафтаны крас¬ные с желтой подкладкой…
Все это говорит о том, что в России вплотную подошли к введению в войсках форменной одежды единого покроя со строго определенными цветовыми сочетаниями. В это же время в Западной Европе в регулярных армиях также появилась форменная одежда, отличающаяся от штатской.
Впервые униформа в армии была введена во Франции. Гвардия французского короля получила в 1670 — 1672 гг. кафтаны из синего сукна с обшлагами и подкладкой красного цвета, драгуны — красные кафтаны, армейская пехота — серые. Через десять-пятнадцать лет свою униформу уже имели войска Англии, Швеции, Австрии, Дании, Саксонии, Баварии, Пруссии.
Однако все дело было в том, что в западноевропейских государствах единообразная военная одежда стала важным элементом новых, регулярных армий. В Московии же форменные кафтаны присвоили армии старой, поселенной, которая по своей боевой подготовке и организации значи¬тельно уступала «регулярству».
Большое влияние на укрепление регулярных наемных армий в Европе оказала Тридцатилетняя война (1618 — 1648). Она на многие годы превратила весь континент в арену ожесточенных военных столкновений. В них участвовали чешские, австрийские, датские, немецкие, шведские, французские, голландские и другие войска. В ходе боевых действий окончательное оформление получила новая, прогрессивная для того времени линейная тактика, ознаменовавшая новый этап в развитии военного искусства. Она была основана на применении боевых порядков, построенных в линии.
Линейная тактика требовала от пехотинца не только умения поль-зоваться огнестрельным оружием, которое заметно усовершенствовалось (переход от аркебуз к мушкетам с бумажными патронами), но и умения действовать в строю, быть как бы составной частью целого: роты, батальона, полка.
Такие навыки достигались путем длительных и регулярных со-вместных учений. Можно сказать, что в немалой степени этим учениям помогала и одинаковая одежда солдат. Она способствовала воспитанию в них особого чувства принадлежности к единому целому, когда все и действовали, и выглядели как один (а один — как все).
Это обстоятельство стало очевидным для военных специалистов разных стран, и потому распространение униформы в войсках Западной Европы бьгло довольно быстрым и почти одновременным. Но для введения этого новшества существовали и материальные предпосылки.
Ведь Тридцатилетняя война была также эпохой возникновения буржуазных, капиталистических отношений, появления мануфактур с машинным производством. Они могли быстро и качественно выполнять большие заказы и снабжать армию тонким мундирным сукном, рубашечным полотном, сапожным товаром. Содержание регулярных армий обходилось недешево, и это также означало, что европейские государства достигли уже определенного расцвета и благосостояния…
Конец XVII столетия западные соседи России, настроенные весьма агрессивно, встречали в полной готовности к военным конфликтам — с многотысячными регулярными армиями, хорошо организованными, обученными, обмундированными. Русское государство такой армией не располагало. Его вооруженные силы, как и в XVI в., состояли из поместной конницы и поселенных войск: городовых казаков, стрельцов, пушкарей. В 30-е гг. XVII в. к ним прибавились пешие и конные полки «нового строя», положившие начало созданию постоянной армии.
Правительство пыталось и стрельцов обучать по правилам линейной тактики. Однако стрельцы учиться не захотели. Они направили прошение царю, в котором писали, что не могут бросить свои мастерские и лавки и заниматься ежедневными строевыми учениями, так как не царское жалованье дает им средства на жизнь, а торговля и ремесленничество. После долгого рассмотрения эту просьбу сочли вполне обоснованной и оставили стрельцов в покое.
Но все же вопрос о создании в России новой, регулярной армии требовал своего решения. Нужна была коренная реформа вооруженных сил. Пойти на этот смелый шаг мог правитель энергичный, целеустремленный, до конца осознающий необходимость перемен.
Такой личностью в русской истории явился Петр Великий, сын царя Алексея Михайловича Романова, возведенный на престол в 1682 г. в возрасте десяти лет.
Петр сам начал изучать «солдатское дело с фундамента» еще подростком. Ему не было и пятнадцати лет, когда он с «потешными» — отрядом сверстников из дворян и придворных служителей — уже маршировал с ружьем на плече по плацу под ритмичный бой барабана, осваивая премудрость строевых эволюции пехоты, предусмотренных линейной тактикой. Учениями руководили офицеры-иностранцы.
Успехов в учебе Петр достиг быстро и получил от матери заме-чательный подарок — полный сержантский мундир. Дело в том, что в Преображенском полку юный царь носил лишь звание сержанта, а командовал им полковник Юрий фон Менгден.
Сведения о возникновении двух первых регулярных русских полков — Преображенского и Семеновского — относятся к 1685 — 1690 гг. В это время вместе с Петром солдатские и сержантские мундиры носили десятки дворянских сыновей — будущих офицеров будущей регулярной армии.
Указ же о создании в стране «прямого регулярного войска» появился много позже, в ноябре 1699 г., когда Петр, прервав свое заграничное путешествие, вернулся в Россию из-за восстания стрельцов. После подавления восстания вместо ненадежных и плохо обученных поселенных войск правительство приступило к набору регулярных пехотных полков. За довольно короткий срок их сформировали 27. Все солдаты и офицеры новой, более чем 30-тысячной пехоты непременно должны были получить и новую форменную одежду.
Принципы организации и обучения русской регулярной армии были такими же, как и в армиях западноевропейских государств. По западноевропейским образцам был сделан и первый русский мундир.
Летом 1700 г. Петр объявил войну Швеции и двинул свое вновь сформированное войско к крепости Нарва. Эта война впоследствии получила название Северной. Целью ее было возвращение России исконных русских земель, захваченных шведами в XVII в., и борьба за выход к Балтийскому морю.
Так начиналась история русской регулярной армии в России.
